Исаев исрапил лечит астму
Имя Исрапила Исаева хорошо известно не только на его родине, в Дагестане, но и далеко за пределами региона. Он заслуженный врач и заслуженный работник культуры Республики Дагестан, ветеран труда и Великой Отечественной войны, почетный гражданин Карабудахкентского района. Автор шести книг прозы и поэзии.
Исрапил Исаев, как он сам вспоминает, впервые опубликовал свои дневниковые записи в «Медицинской газете» в августе 1993 г., и с тех пор его имя регулярно появляется на наших страницах.
Сегодня мы предлагаем вниманию его записки сельского врача.
Начал с «мелочей»
1957 г. По постановлению правительства СССР охрану здоровья населения передали городским и районным больницам, ликвидировав здравотделы. Главврачом нашего райлечобъединения назначили меня, хирурга, окончившего Дагмединститут в 1955 г.
До моего руководства главврач каждый рабочий день начинал с «пятиминуток», затягивающихся обычно около часа, а то и дольше. Безумное расточительство времени!
По моему предложению стали собираться раз в неделю, по вторникам, с участием и всех средних медработников, где обсуждали и интересные случаи, и обязательно мединформации о новизне из «Медицинской газеты» и журналов.
Решил организовать для больницы подсобное хозяйство. Председатель колхоза А.Уллубиев выделил 3 га из орошаемого участка. Уговорил одного подвижного старика быть сторожем, обещав натуроплату из дохода.
С помощью того же председателя вспахали участок, разбили его под посевы на участки. Определились желающие работать в свободное от основной работы время…
Я уехал в санаторий… Вернулся – нет ни шалаша, ни сторожа. Гуляет на участке безнадзорный скот… Старик с грустью жаловался: «Бухгалтер сказал, что никакая оплата не предусмотрена за охрану и вообще ничего не выйдет из этой затеи… Он (то есть я) молодой, мечтатель. На всё нужны деньги, смета…»
Написал заявление на имя первого секретаря райкома партии о том, что бухгалтер больницы (имеющий в прошлом судимость за финансовые махинации) мешает мне в работе. Выражаю ему недоверие. Считаю нужным уволить его от должности. Прошу поддержать меня.
Показал это заявление бухгалтеру и сказал: «Не лучше ли подать заявление о добровольном уходе?»
Он, мужчина в преклонном возрасте, довольно умный, опытный бухгалтер, молчал несколько секунд и сказал, что «допустил большую глупость. Думал, ничего из этой задумки не выйдет. Каюсь в этом прегрешении. Прошу, не надо никаких заявлений. Даю слово, что впредь против тебя ничего не сделаю».
Получили отменный урожай. Оприходовав, для больных заготовили на всю зиму капусту, помидоры, огурцы, лук.
В районе 3 участковых больницы и 11 фельдшерско-акушерских пунктов, ни с одним из них нет телефонной связи. Написал об этом в райисполком. Председатель был в отпуске. Его заместитель сказал: «Ох, Исрапил! Мы много чего хотим. Но не можем. Бюджет у нас хилый». Написал статьи об этом в «Дагестанскую правду», «Ленин ёлу», в Совет министров Дагестана и в «Медицинскую газету» – дважды. Выделили финансы, и в течение одного года установилась телефонная связь в больницах и 9 ФАПах.
Особый случай
1960 г. Из села Манаскент приехала молодая женщина и попросила посмотреть ее мать, 53 лет. У нее в течение 18 лет растет живот, а сама худеет и худеет. Несколько раз укладывали в городские больницы и выписывали.
Поехал на «скорой». Сидит на топчане крайне истощенная женщина с большим животом. Скелет, обтянутый кожей! Увидев меня, еле подняла голову.
Но кожные покровы нормального цвета, глаза и зрение ясные, в легких – чистое дыхание. Сердцебиение – как у юноши. Пульс и артериальное давление в норме. Живот округлый, брюшная стенка подвижна над опухолью. Болей нигде не отмечает. Интуиция подсказала: раз так долго болеет, это не злокачественная опухоль. До таких больших размеров растут в брюшной полости чаще кистомы яичников (за последние несколько лет удалял 8-10-килограммовые кистомы).
Я сказал уверенно, что сделаю операцию, удалю опухоль, и она будет здорова. На лице больной появилось едва заметное движение, похожее на улыбку.
О боже! Все коллеги, как будто сговорившись, буквально ополчились на меня:
– Кого ты привез?! Наверное, на эвтаназию?! Лишняя летальность. Да мы ее давно знаем! И в Махачкале почти во всех больницах лежала! Разве не видно, что она не выдержит никакой операции!
– А если она выживет? – вопросительно гляжу на них.
– Из этого состояния?
– Да! Из этого состояния! Ведь 18 лет страдает… От одного миллилитра промедола и от анестезии новокаином вряд ли ей станет хуже! – говорю уверенно…
Следующим утром – операция. Посмотреть пришли почти все врачи райбольницы.
Вскрыли брюшную полость: да! кистома яичника! Эта опухоль доброкачественная, растущая без остановки, пока сердце бьется у больной. Удалили большой шар-кистому из брюшной полости. И вдруг – остановка дыхания у больной, пена у рта, синие губы.
Все зрители ушли потихоньку, высказывая нелестные эпитеты.
Ассистенту говорю:
– Пульс нормальный. От нашего вмешательства нет основания для остановки дыхания. Делай искусственное дыхание, я продолжу операцию.
Не прошла и минута, как подоперационная стала дышать самостоятельно! Оказалось, что с появлением опухоли в животе у женщины возникли и эпилептические припадки, и один припадок, оказавшийся последним, наступил на операционном столе…
Кистому эту редких размеров в 16,5 кг лучше было подарить в патологоанатомический музей института, но любознательность некоторых коллег взяла верх: рассечением увидели внутренние (дочерние) кисты с различным содержимым.
Больная поправилась. Довольно симпатичная, очень скромная женщина. Жила еще 27 лет после операции.
Случай доложен на Обществе хирургов Дагестана в 1977 г.
Вопреки всем учебникам
Девочка С.И., 16 лет, доярка совхоза, доставлена в райбольницу 28.03.74 с термическим ожогом I-II-III степени 95% поверхности кожи. За полчаса до поступления, черпая кипяток из большого котла, поскользнулась на досчатой ступеньке и упала в котел головой вниз. Чулок на одной ноге зацепился за ушко котла. Заведующий фермой, схватив девочку за ногу, выхватил ее из котла и сразу доставил в больницу.
Не повреждены только глаза, линия под поясом на животе, нижняя треть правой голени и стопа.
Кроме указанных областей и волосистой части головы, кожа – в волдырях и с отслоенными эпидермальными лоскутами. В сознании. Беспокойна.
Дежурный врач, стоя у двери палаты, в коридоре, объяснил матери девочки тяжесть травмы: «При ожогах такой большой поверхности не выживают, даже если ожоги легкой степени… Так написано во всех справочниках…» Дверь оставалась приоткрытой, и больная услышала разговор.
Мать девочки приехала за мной в слезах. Еле выговорила:
– Доктор сказал, что дочка умрет. Постарайтесь, пожалуйста. Бог вам в помощь.
Прорезали отверстия в простыне, клеенке, матрасе. Под койку поставили тазик. Плазма буквально льется струей из обожженных поверхностей. В пяточные кости (в губчатые вещества) ввели иглы Напалкова и установили по двум системам вливание кровезаменителей.
Девочка умоляла не делать никаких уколов, повторяя:
– Говорят, что от такого ожога не выживают! Я не хочу умирать! И все-таки, если я умираю, доктор, помогите, пожалуйста, умереть без страданий! Чтобы я вот так закрыла глаза и уснула навсегда.
Мы вводили жидкости столько, сколько она теряла – 12-13 л в сутки. А в учебниках и других источниках того времени было написано, что больше 5-6 л жидкости в сутки вводить нельзя.
На 3-й день плазморея резко уменьшилась. Началось улучшение. В дальнейшем – и ауто-дермопластика, и рассечение, иссечение стягивающих рубцов.
Девочка выздоровела, вышла замуж, имеет двух дочерей.
Случай доложен на Обществе хирургов Дагестана 28.01.76.
Учитель – к ученику
1984 г. Лето. Воскресное утро. Приехал ко мне домой один из моих любимых учителей профессор терапии Аскендер Масуевич и с характерной добродушной улыбкой сказал:
– Вот приехал учитель к ученику! Дорогой, может быть, ты и слышал от студентов, что, мол, мой ученик, хирург Исрапил взялся лечить бронхоастматиков! Критиковал тебя в основном за ингаляции антибиотиками. Смотрю, бывшие знакомые мне астматики после твоего лечения выздоровели! Приехал ознакомиться с твоими способами…
Представил всю медицинскую литературу, прочитанную мною и учетную документацию. С утра до обеда проверял мой учитель и радостно сказал:
– Исрапил, дорогой! У тебя ценный практический материал, готовый для докторской диссертации! Поскольку положено сначала кандидатскую, готовься. Я помогу во всем…
– Уважаемый Аскендер Масуевич, спасибо за оценку и советы. Но я всей душой сельчанин. Зачем мне возиться с диссертациями! Я победил свою астму, помогаю другим – и хватит с меня. Мне очень приятно, что вы приехали! Отдохнули ведь от души! Большое вам спасибо!
Через несколько дней после пребывания у меня Аскендера Масуевича вызвал меня наш министр Н.М.Кураев и сказал:
– Исрапил Исаевич, я в курсе вашего лечения бронхоастмы. Довольно-таки тяжело больные после вашего лечения чувствуют себя хорошо. Сделаем так, если вы согласны: переезжайте на работу в республиканскую больницу. Выделим вам две палаты. Лечите и учите других. Дадим вам и квартиру из фонда Минздрава…
– Спасибо, Наби Магомедович, – ответил я министру. – Я привязан душой к сельской жизни. Сам ведь еле выжил от полиартрита и астмы. Кто желает перенять мой опыт – пусть приедут ко мне. Никому ведь не отказываю. Приезжают же из других республик…
Статистика
На собрании Общества хирургов Дагестана с 1974 г. четыре раза докладывал о лечении бронхоастмы операциями по Nakayama – Rutkowsky и комплексом других неоперативных методов. Четвертый доклад сделал 26.10.10 «О 36-летнем опыте лечения бронхоастмы оригинальным комплексом». За 36 лет прошло лечение более 4 тыс. больных… У больных старше 50 лет – улучшение с избавлением от гормонов и бронхолитиков. До 50-летнего возраста – излечение 95%. В возрасте до 20 лет – 100%-ное излечение! И чем моложе возраст, тем быстрее и надежнее излечение.
Не помню, на конференции или при аттестации кто-то спросил, есть ли у меня сертификат, патент на изобретение по лечению астмы?
Я сказал:
– Асклепий, Гиппократ, Авиценна, Мудров, Пирогов, Боткин, Вишневский и многие другие мудрые люди не имели на свои открытия лицензий. Чтобы мыслить творчески, трудиться творчески, нужно иметь лицензию (т.е. разрешение)?! Может быть для торговой, производственный и других подобных систем они нужны. Но для творческой деятельности – чушь какая-то!..
В нашей райбольнице 98 врачей. Все они знают, что я занимаюсь, наряду с хирургией, лечением бронхоастмы. Только трое хирургов, которые ежедневно рядом со мною, в курсе методов моего лечения. Из остальных – только два терапевта. Они же приезжали и на мои доклады на Обществе хирургов.
И прежним и нынешнему главврачам я предлагал организовать конференцию для обсуждения моего доклада о способах лечения бронхоастмы. Обещали и – забыли.
Много говорят сейчас о доказательной медицине. К сожалению, дело только в том, что мои доказательства исходят от «какого-то» сельского врача, а не от научно-исследовательского института или корифея.
Исрапил ИСАЕВ.
Махачкала.
Источник
Имя Исрапила Исаева хорошо известно не только на его родине, в Дагестане, но и далеко за пределами региона. Он заслуженный врач и заслуженный работник культуры Республики Дагестан, ветеран труда и Великой Отечественной войны, почетный гражданин Карабудахкентского района. Автор шести книг прозы и поэзии.
Исрапил Исаев, как он сам вспоминает, впервые опубликовал свои дневниковые записи в «Медицинской газете» в августе 1993 г., и с тех пор его имя регулярно появляется на наших страницах.
Сегодня мы предлагаем вниманию его записки сельского врача.
Начал с «мелочей»
1957 г. По постановлению правительства СССР охрану здоровья населения передали городским и районным больницам, ликвидировав здравотделы. Главврачом нашего райлечобъединения назначили меня, хирурга, окончившего Дагмединститут в 1955 г.
До моего руководства главврач каждый рабочий день начинал с «пятиминуток», затягивающихся обычно около часа, а то и дольше. Безумное расточительство времени!
По моему предложению стали собираться раз в неделю, по вторникам, с участием и всех средних медработников, где обсуждали и интересные случаи, и обязательно мединформации о новизне из «Медицинской газеты» и журналов.
Решил организовать для больницы подсобное хозяйство. Председатель колхоза А.Уллубиев выделил 3 га из орошаемого участка. Уговорил одного подвижного старика быть сторожем, обещав натуроплату из дохода.
С помощью того же председателя вспахали участок, разбили его под посевы на участки. Определились желающие работать в свободное от основной работы время…
Я уехал в санаторий… Вернулся – нет ни шалаша, ни сторожа. Гуляет на участке безнадзорный скот… Старик с грустью жаловался: «Бухгалтер сказал, что никакая оплата не предусмотрена за охрану и вообще ничего не выйдет из этой затеи… Он (то есть я) молодой, мечтатель. На всё нужны деньги, смета…»
Написал заявление на имя первого секретаря райкома партии о том, что бухгалтер больницы (имеющий в прошлом судимость за финансовые махинации) мешает мне в работе. Выражаю ему недоверие. Считаю нужным уволить его от должности. Прошу поддержать меня.
Показал это заявление бухгалтеру и сказал: «Не лучше ли подать заявление о добровольном уходе?»
Он, мужчина в преклонном возрасте, довольно умный, опытный бухгалтер, молчал несколько секунд и сказал, что «допустил большую глупость. Думал, ничего из этой задумки не выйдет. Каюсь в этом прегрешении. Прошу, не надо никаких заявлений. Даю слово, что впредь против тебя ничего не сделаю».
Получили отменный урожай. Оприходовав, для больных заготовили на всю зиму капусту, помидоры, огурцы, лук.
В районе 3 участковых больницы и 11 фельдшерско-акушерских пунктов, ни с одним из них нет телефонной связи. Написал об этом в райисполком. Председатель был в отпуске. Его заместитель сказал: «Ох, Исрапил! Мы много чего хотим. Но не можем. Бюджет у нас хилый». Написал статьи об этом в «Дагестанскую правду», «Ленин ёлу», в Совет министров Дагестана и в «Медицинскую газету» – дважды. Выделили финансы, и в течение одного года установилась телефонная связь в больницах и 9 ФАПах.
Особый случай
1960 г. Из села Манаскент приехала молодая женщина и попросила посмотреть ее мать, 53 лет. У нее в течение 18 лет растет живот, а сама худеет и худеет. Несколько раз укладывали в городские больницы и выписывали.
Поехал на «скорой». Сидит на топчане крайне истощенная женщина с большим животом. Скелет, обтянутый кожей! Увидев меня, еле подняла голову.
Но кожные покровы нормального цвета, глаза и зрение ясные, в легких – чистое дыхание. Сердцебиение – как у юноши. Пульс и артериальное давление в норме. Живот округлый, брюшная стенка подвижна над опухолью. Болей нигде не отмечает. Интуиция подсказала: раз так долго болеет, это не злокачественная опухоль. До таких больших размеров растут в брюшной полости чаще кистомы яичников (за последние несколько лет удалял 8-10-килограммовые кистомы).
Я сказал уверенно, что сделаю операцию, удалю опухоль, и она будет здорова. На лице больной появилось едва заметное движение, похожее на улыбку.
О боже! Все коллеги, как будто сговорившись, буквально ополчились на меня:
– Кого ты привез?! Наверное, на эвтаназию?! Лишняя летальность. Да мы ее давно знаем! И в Махачкале почти во всех больницах лежала! Разве не видно, что она не выдержит никакой операции!
– А если она выживет? – вопросительно гляжу на них.
– Из этого состояния?
– Да! Из этого состояния! Ведь 18 лет страдает… От одного миллилитра промедола и от анестезии новокаином вряд ли ей станет хуже! – говорю уверенно…
Следующим утром – операция. Посмотреть пришли почти все врачи райбольницы.
Вскрыли брюшную полость: да! кистома яичника! Эта опухоль доброкачественная, растущая без остановки, пока сердце бьется у больной. Удалили большой шар-кистому из брюшной полости. И вдруг – остановка дыхания у больной, пена у рта, синие губы.
Все зрители ушли потихоньку, высказывая нелестные эпитеты.
Ассистенту говорю:
– Пульс нормальный. От нашего вмешательства нет основания для остановки дыхания. Делай искусственное дыхание, я продолжу операцию.
Не прошла и минута, как подоперационная стала дышать самостоятельно! Оказалось, что с появлением опухоли в животе у женщины возникли и эпилептические припадки, и один припадок, оказавшийся последним, наступил на операционном столе…
Кистому эту редких размеров в 16,5 кг лучше было подарить в патологоанатомический музей института, но любознательность некоторых коллег взяла верх: рассечением увидели внутренние (дочерние) кисты с различным содержимым.
Больная поправилась. Довольно симпатичная, очень скромная женщина. Жила еще 27 лет после операции.
Случай доложен на Обществе хирургов Дагестана в 1977 г.
Вопреки всем учебникам
Девочка С.И., 16 лет, доярка совхоза, доставлена в райбольницу 28.03.74 с термическим ожогом I-II-III степени 95% поверхности кожи. За полчаса до поступления, черпая кипяток из большого котла, поскользнулась на досчатой ступеньке и упала в котел головой вниз. Чулок на одной ноге зацепился за ушко котла. Заведующий фермой, схватив девочку за ногу, выхватил ее из котла и сразу доставил в больницу.
Не повреждены только глаза, линия под поясом на животе, нижняя треть правой голени и стопа.
Кроме указанных областей и волосистой части головы, кожа – в волдырях и с отслоенными эпидермальными лоскутами. В сознании. Беспокойна.
Дежурный врач, стоя у двери палаты, в коридоре, объяснил матери девочки тяжесть травмы: «При ожогах такой большой поверхности не выживают, даже если ожоги легкой степени… Так написано во всех справочниках…» Дверь оставалась приоткрытой, и больная услышала разговор.
Мать девочки приехала за мной в слезах. Еле выговорила:
– Доктор сказал, что дочка умрет. Постарайтесь, пожалуйста. Бог вам в помощь.
Прорезали отверстия в простыне, клеенке, матрасе. Под койку поставили тазик. Плазма буквально льется струей из обожженных поверхностей. В пяточные кости (в губчатые вещества) ввели иглы Напалкова и установили по двум системам вливание кровезаменителей.
Девочка умоляла не делать никаких уколов, повторяя:
– Говорят, что от такого ожога не выживают! Я не хочу умирать! И все-таки, если я умираю, доктор, помогите, пожалуйста, умереть без страданий! Чтобы я вот так закрыла глаза и уснула навсегда.
Мы вводили жидкости столько, сколько она теряла – 12-13 л в сутки. А в учебниках и других источниках того времени было написано, что больше 5-6 л жидкости в сутки вводить нельзя.
На 3-й день плазморея резко уменьшилась. Началось улучшение. В дальнейшем – и ауто-дермопластика, и рассечение, иссечение стягивающих рубцов.
Девочка выздоровела, вышла замуж, имеет двух дочерей.
Случай доложен на Обществе хирургов Дагестана 28.01.76.
Учитель – к ученику
1984 г. Лето. Воскресное утро. Приехал ко мне домой один из моих любимых учителей профессор терапии Аскендер Масуевич и с характерной добродушной улыбкой сказал:
– Вот приехал учитель к ученику! Дорогой, может быть, ты и слышал от студентов, что, мол, мой ученик, хирург Исрапил взялся лечить бронхоастматиков! Критиковал тебя в основном за ингаляции антибиотиками. Смотрю, бывшие знакомые мне астматики после твоего лечения выздоровели! Приехал ознакомиться с твоими способами…
Представил всю медицинскую литературу, прочитанную мною и учетную документацию. С утра до обеда проверял мой учитель и радостно сказал:
– Исрапил, дорогой! У тебя ценный практический материал, готовый для докторской диссертации! Поскольку положено сначала кандидатскую, готовься. Я помогу во всем…
– Уважаемый Аскендер Масуевич, спасибо за оценку и советы. Но я всей душой сельчанин. Зачем мне возиться с диссертациями! Я победил свою астму, помогаю другим – и хватит с меня. Мне очень приятно, что вы приехали! Отдохнули ведь от души! Большое вам спасибо!
Через несколько дней после пребывания у меня Аскендера Масуевича вызвал меня наш министр Н.М.Кураев и сказал:
– Исрапил Исаевич, я в курсе вашего лечения бронхоастмы. Довольно-таки тяжело больные после вашего лечения чувствуют себя хорошо. Сделаем так, если вы согласны: переезжайте на работу в республиканскую больницу. Выделим вам две палаты. Лечите и учите других. Дадим вам и квартиру из фонда Минздрава…
– Спасибо, Наби Магомедович, – ответил я министру. – Я привязан душой к сельской жизни. Сам ведь еле выжил от полиартрита и астмы. Кто желает перенять мой опыт – пусть приедут ко мне. Никому ведь не отказываю. Приезжают же из других республик…
Статистика
На собрании Общества хирургов Дагестана с 1974 г. четыре раза докладывал о лечении бронхоастмы операциями по Nakayama – Rutkowsky и комплексом других неоперативных методов. Четвертый доклад сделал 26.10.10 «О 36-летнем опыте лечения бронхоастмы оригинальным комплексом». За 36 лет прошло лечение более 4 тыс. больных… У больных старше 50 лет – улучшение с избавлением от гормонов и бронхолитиков. До 50-летнего возраста – излечение 95%. В возрасте до 20 лет – 100%-ное излечение! И чем моложе возраст, тем быстрее и надежнее излечение.
Не помню, на конференции или при аттестации кто-то спросил, есть ли у меня сертификат, патент на изобретение по лечению астмы?
Я сказал:
– Асклепий, Гиппократ, Авиценна, Мудров, Пирогов, Боткин, Вишневский и многие другие мудрые люди не имели на свои открытия лицензий. Чтобы мыслить творчески, трудиться творчески, нужно иметь лицензию (т.е. разрешение)?! Может быть для торговой, производственный и других подобных систем они нужны. Но для творческой деятельности – чушь какая-то!..
В нашей райбольнице 98 врачей. Все они знают, что я занимаюсь, наряду с хирургией, лечением бронхоастмы. Только трое хирургов, которые ежедневно рядом со мною, в курсе методов моего лечения. Из остальных – только два терапевта. Они же приезжали и на мои доклады на Обществе хирургов.
И прежним и нынешнему главврачам я предлагал организовать конференцию для обсуждения моего доклада о способах лечения бронхоастмы. Обещали и – забыли.
Много говорят сейчас о доказательной медицине. К сожалению, дело только в том, что мои доказательства исходят от «какого-то» сельского врача, а не от научно-исследовательского института или корифея.
Исрапил ИСАЕВ.
Махачкала.
Источник
